л к мистеру Парэму. - Вы заняты сегодня днем? - спросил он. У мистера Парэма не было никаких неотложных дел. - Поедемте поглядим картины, - предложил сэр Басси. - Есть у меня такое желание. Не возражаете? Вы как будто знаете в них толк. - Картин такое множество, - с любезно-снисходительной улыбкой ответил мистер Парэм. - Мы поедем в Национальную галерею. И к Тейту, пожалуй. Академия [имеется в виду ежегодная выставка Лондонской Академии художеств] тоже еще открыта. А если понадобится, и к торговцам заглянем. В общем, осмотрим все, что успеем до вечера. Я хочу получить общее представление. И послушать, что вы обо всем этом скажете. Пока "роллс-ройс" стремительно и плавно мчал их на запад по оживленным улицам Лондона, сэр Басси пояснил, чего, собственно, он хочет. - Хочу поглядеть на эту самую живопись, - сказал он, подчеркнув слово "поглядеть". - Про что она? И для чего? Откуда она пошла? И какой в ней толк? Уголок рта у него опустился, и он вперил в лицо собеседника странный взгляд - враждебный и вместе с тем просительный. Мистер Парэм предпочел бы заранее подготовиться к этой беседе. Он не повернул головы, предоставив сэру Басси созерцать свой профиль. - Что есть искусство? - произнес он, стараясь выиграть время. - Сложный вопрос. - Не искусство, просто картины, - поправил сэр Басси. - Это и есть искусство, - возразил мистер Парэм. - Искусство по самой природе своей. Единое и неделимое. - Поди ты, - негромко вымолвил сэр Басси и весь обратился в слух. - Это своего рода квинтэссенция, я полагаю, - пустил пробный шар мистер Парэм. Он неопределенно повел рукой - за эту привычку студенты в свое время дали ему пренеприятное и несправедливое прозвище "Пятерня". Ибо на самом деле руки у него
