ть, - вызывающе сказал сэр Басси. - Маринованная красота, если угодно... А очень многое и не так уж красиво и не так уж расчудесно замариновано. А все эти Мадонны, - продолжал пинать поверженного мистера Парэма сэр Басси, - они по доброй воле их рисовали или их заставляли? Да кому это понравится женщина, когда она вот этак восседает на троне? - Маринованные! - Мистер Парэм был вне себя - О нет! Тут сэр Басси весь обратился в слух, опустил уголок рта и повернул голову, чтобы лучше слышать мистера Парэма. Мистер Парэм пошарил рукой в воздухе и наконец поймал нужное слово. - Избранные. Он секунду помолчал. - Избранные и запечатленные, - уточнил он. - Художники всматривались в мир, всматривались всем своим существом. Всем талантом. Они рождены, чтобы видеть. И они старались... и, я думаю, с успехом... закрепить самые сильные свои впечатления ради нас с вами. Для них Мадонна часто была... обычно была... лишь предлогом... Рот сэра Басси принял свое более привычное положение, и он с известным уважением снова поглядел на картины. Нельзя не поглядеть на них еще раз, услыхав такой довод. Он смотрел испытующе, но недолго. - Вот эта штука... - начал он, возвращаясь к картине, с которой начался разговор. - "Крещение" Франчески, - благоговейно прошептал мистер Парэм. - По-моему, не такое уж это все избранное, просто собрано с бору по сосенке. Взял да нарисовал все, что ему нравилось. Фон приятный, но это только потому, что напоминает разные знакомые вещи. Нет, я не собираюсь падать перед этой картиной на колени и молиться на нее. Да почти все... - он, кажется, шел в виду всю Национальную галерею, - картины как картины. - Не могу с вами согласиться, - возразил мистер Парэм. - Никак не могу. Он заговор
